Достоевский рассматривал человека необычно, не как большинство. Он видел свою задачу не в простом изображении его жизни, но в раскрытии самой сущности души человека. И здесь Федор Михайлович показал себя непревзойдённым психологом. А всё потому, что его воззрение на человека выстраивалось на евангельских истинах.
 
Как всё Евангелие пронизано духом покаяния, необходимости осознания человеком своей греховности, смирения, — одним словом, духом мытаря, припавшего со слезами раскаяния ко Христу и получившего очищение, — так и весь дух произведений Достоевского дышит тем же.
 
«Возрождение, — подчёркивает митрополит Антоний (Храповицкий), — вот о чём писал Достоевский во всех своих повестях: покаяние и возрождение, грехопадение и исправление, а если нет, то ожесточённое самоубийство; только около этих настроений вращается вся жизнь всех его героев».

Основу для нравственного возрождения человека и для принятия его Богом и людьми Достоевский видит в смирении. Без смирения не может быть исправления, в котором нуждаются все без исключения живущие, ибо во всех присутствует зло.

«Если б только, — говорит Достоевский устами князя в «Униженных и оскорблённых», — могло быть.., чтобы каждый из нас описал всю свою подноготную, но так, чтобы не побоялся изложить не только то, что он боится сказать и ни за что не скажет людям… лучшим друзьям, но даже и то, в чём боится подчас признаться самому себе, — то ведь на свете поднялся бы тогда такой смрад, что нам бы всем надо было задохнуться».
 
Потому-то везде и всюду, если не прямо словом, то всей изображаемой жизнью героя, его падениями и восстаниями, Достоевский призывает человека к смирению и труду над самим собой.
 
Смирение не унижает человека, а, напротив, ставит его на твёрдую почву самопознания, реалистического взгляда на себя. Смирение и есть тот свет, благодаря которому человек видит себя таким, каким он является на самом деле. Оно есть свидетельство великого мужества человека, не убоявшегося встретиться с самым грозным и неумолимым соперником — своей совестью…

Анастасия Мухина

ПРИЛОЖЕНИЕ к газете Пантелеимоновский благовест №5(170)